ЧЕРНЫШЕВ

– Фамилия у вас прекрасная.

– Украинская. И правильно – Тузык, что переводится как "маленькая лодочка". В России же повелось писать Тузик. В детстве дразнили, конечно, доходило до драк. Но став постарше, уже не обращал внимания. Тем более что в "Динамо" мне дали прозвище Туз.

– У вас украинские корни?

– Да, но родился в Москве около Петровского парка. Сейчас на этом месте пятиэтажка. А прежде там, рядом с академией Жуковского, были наши фамильные дома. Два деревянных и один каменный. Когда Москва горела, в этих местах стояли войска Наполеона. Мы мальчишками ковырялись в земле – находили французскую посуду, бутылки в бывших колодцах. Еще интереснее было в детстве штурмовать ворота стадиона "Динамо". Кругом конная милиция. Но у нас был способ.

– Какой?

– Ткнуть лошадь гвоздем в круп. И в дырку ныряешь. Только надо быстрее – чуть зевнешь, огреют шашкой по заднице. Первое милицейское кольцо прорываешь, второе… А чтоб сквозь забор просочиться, раздевались до трусов. Если поймают – возьмут за ухо, выкинут. Ничего, с другой стороны лезешь. Мы восточную трибуну любили, там солнце не так глаз режет.

– Вы же играли за футбольное "Динамо"?

– Полтора сезона в дубле – центрального защитника. Потом порвал боковые связки. Встретил меня, хромающего, Аркадий Чернышев: "Завтра к нам!" Переключился я на хоккей.

– У вас и с шайбой здорово получалось?

– Тогда все летом играли в футбол, зимой – в хоккей. Но когда Борис Майоров стал чемпионом мира, федерация хоккея запретила ему играть за футбольный "Спартак".

– Зачем в 1963-м вы Москву на Киев променяли?

– Меня особо не спрашивали. Там команда образовалась, а я – солдат. Чернышев приказал ехать – я под козырек. Никакой базы в Конча-Заспе еще не было, футболисты и хоккеисты киевского "Динамо" жили в Нивках. Их тренировал Виктор Маслов, нас – Дмитрий Богинов. Мы постоянно мяч гоняли. Как-то Маслов подходит к Богинову, на меня указывает: "Отдай паренька". Не отпустили.

– У Богинова судьба удивительная.

– Да, человек жизнь со всех сторон попробовал. Командир танкового батальона, через два штрафбата прошел. Правда, мало говорил на эту тему. Знаю, что они с отцом, репрессированным контр-адмиралом, строили Беломоро-Балтийский канал. В войну с белофиннами Богинов "смывал кровью", был ранен в руку, на ноге отморозил пальцы. Вторая контузия произошла под Сталинградом.

Однажды в Казани повел нас на могилу Васи Сталина, а потом на фильм "Председатель". Показать молодым пацанам – как создавалась Страна Советов. Мы на улице: "Ха-ха…" И Богинов мне, капитану, по шее! Хоть относился тепло. Вечерами с ним на бильярде играли. Когда у меня рука была сломана, Богинов позвал к бильярдному столу. Ладно, сыграли. Вдруг слышу: "Завтра – на раскатку!"

– Вот это поворот.

– "Не понял, – говорю. – У меня же перелом!" Богинов усмехается: "Кий-то держишь". Привязали мне деревяшку к руке, под гипс. Перчатку разрезали. И вышел на лед.

– Чернышев тоже был не таким мягким, как рассказывают?

– Умел словом приутюжить – мама не горюй. Помните кино "Большая семья"? Там актер интересно ходит. Аркадий Иванович на него похож. Строгий, элегантный, поигрывает ключами от "Победы"… Уезжая в сборную, за главного он в "Динамо" оставлял Виктора Тихонова. И вот эпизод на тренировке: Тихонов нагнулся, чтоб шайбу вбросить, – а я случайно клюшкой махнул и рассек ему лицо. Страху натерпелся – думал, выгонят. А старшие ребята посмеялись: "Молодчик, теперь Виктор Васильевич долго шуметь не будет".

– Тарасов с Чернышевым друзьями не были?

– Не были. Но оба полковники, отношения уважительные. Нынче говорят исключительно про Тарасова, а главным-то в сборной был Чернышев!

– И реально руководил тоже он?

– Конечно. Тарасов на лавке: "Адик, у меня Ромик готов!" – "Давыдов, выходи!" У Чернышева интуиция была невероятная – кого когда выпустить.

– Ромик – это Ромишевский?

– Да. Но "Динамо" Чернышева помнит, на базе стела шикарная.

ТАРАСОВ

– Недавно был юбилей Тарасова. Какой эпизод вспоминается сразу?

– Мои "Крылья" проиграли. В пять утра звонок – Тарасов: "Игорь, спишь? Как ты мог заснуть, когда у тебя с защитой хреново?!" Жена рядом, вслушивается. Глаза вытаращила – при чем здесь защита? Сколько времени?!

– Забавно.

– Я с Тарасовым участвовал в двух "Золотых шайбах", Саратове и Новосибирске. Покоя не давал! В час ночи разошлись, в пять – звонок: "Подъем. Надо проверить, есть ли у мальчишек салатик, кефир". Салата не обнаружили – и Тарасов начал самые важные телефоны в этом городе набирать: "Соедините с первым секретарем! Это Тарасов, "Золотая шайба". Что у вас за отношение? Или мне в ЦК комсомола звонить?" На следующий день все было.

Увидел там Тарасов вратаря "Крыльев" Сидельникова: "Саша, а что ты одетый? Ну-ка, покажи кульбиты мальчишкам. Они должны видеть, как выполняет упражнения олимпийский чемпион!" На улице слякоть – и Сидельников в новеньком адидасовском костюме принимает позу. Кувыркается. А в Саратове на уроке для детишек в роли подопытного выступил Зимин: "Женечка, продемонстрируй, как ты канадцев обыгрывал. А как они били?" Женя разбегается – и в борт! "Нет, народ не верит!" Зимин разбежался так, что ворота раскрылись – и он вылетел в коридор.

– Ушибся?

– Во дворце тишина – только невозмутимый голос Анатолия Владимировича: "Теперь, Женя, обыграй мальчика…"

– Почему Тарасов закончил тренировать в 55 лет?

– Не "закончил", а "закончили". Неудобный. Любой руководитель, который его бы взял, это почувствовал бы. Еще Тарасов совершил ошибку – возглавил футбольный ЦСКА. А там выглядел одиозно, никто его не понимал. Это подломило авторитет. Хотя работать мог бы долго, его разборы были не просто уроки – спектакли.

– Не о хоккее с ним говорили?

– Из Саратова приехали, Тарасов руки потирает: "Теперь – в Селезни".

– Куда?

– В Селезневские бани. Напарились, нас оглядел: "Дело сделали, "Золотую шайбу" провели. Давайте ко мне". Приезжаем – накрытый стол. Очень хлебосольный человек. Я ему из Киева "пальчики" привозил.

– Это что?

– Помидоры на соления. И грибы Тарасов обожал собирать. Как-то приволок из Финляндии четыре чемодана, дома обрадовались – подарки. А те полны грибов!

– Последняя встреча с Тарасовым?

– Он уже практически не ходил, но на своей "Волге" выбирался в Новогорск. Посмотрит тренировку и тихо уезжает. Лишь иногда приоткроет окно, попросит воды. А вечером звонок: "Занятие – ни то ни се…"

ХАРЛАМОВ

– После первой аварии Валерий Харламов вернулся на лед в матче с "Крыльями" в ноябре 1976-го. Доктор Белаковский поделился с нами подробностями: "Я попросил у Бориса Кулагина разрешения выступить перед хоккеистами. Предупредил, что Валера будет играть. Пожалуйста, с ним поаккуратнее, не бейте…" На самом деле тренировали "Крылья Советов" уже вы. Вам и раскрывать тайну – специально дали Харламову забить?

– Ни они, ни Кулагин меня в известность не ставили. И Белаковского в нашей раздевалке не помню. Но ребята, думаю, расступились. Праворукий Петров нелогично выигрывает вбрасывание. Шайбу убирает не под себя, а катит налево. Где стоит в одиночестве Харламов. Бросок – гол. Мы проиграли 3:7. Недавно Петрова спрашиваю: "Володь, помнишь тот момент? Ведь договорились?" Он засмеялся: "Договорились…"

– Дворец действительно принимал Харламова стоя?

– Вот это – правда. И в подсознании у каждого было – Валеру не трогать. Он играл немножко заторможенно. Но вскоре стал прежним. А фильм о нем я смотрел в канадском посольстве.

– Любопытно.

– Пригласили еще Михайлова, Петрова, Якушева. Когда кино закончилось, посол толкнул речь: "Вот так закалялся русский характер". Канадцам смешно было, как их в "Легенде № 17" показали.

– С Харламовым дружили?

– Хорошо общались. А Ирина, его жена, чуть не погибла на моих глазах в Вене.

– Как?

– Чемпионат мира-1977. Я руководитель делегации, помогал женам хоккеистов. То на арену их провести, то к мужьям после матча. Сидел рядом с Ириной. Сначала Валеру сломали, увели в раздевалку. А потом сверху прилетела бутылка из-под вина. И прямо между нами!

– Что Ирина?

– В обморок упала. Девчонки откачали… Летом Валера отпуск проводил в доме отдыха Министерства обороны, а я – у Феликса Эдмундовича. В соседнем санатории. Это сейчас хоккеисты в Эмиратах или на Мальдивах встречаются, а прежде – в Сочи. Так за Харламовым там толпа ходила. И все за стол тянут!

– Везло вам на людей.

– Точно. Из Киева в 1969-м я вернулся в Москву, отыграл пару сезонов за "Крылья" у Кулагина. Он все искал новое – обратился в институт физкультуры, пригласил в команду молодого аспиранта. Тот меня обвешал датчиками. Тогда модная была тема – "максимальное потребление кислорода", "развитие выносливости". Этим аспирантом был Вячеслав Колосков. До сих пор благодарю при встрече: "Спасибо, Вячеслав Иванович, не уморили!"

– Бегали много?

– Столько бегали, что накануне первой суперсерии между СССР и НХЛ на уровне клубов Кулагину говорим: "На пятой ходке мы их, Борис Павлович, обязательно возьмем! Да у нас цеха играют сильнее, чем "Баффало" какой-то!" И получили – 6:12. Несколько раз вратаря меняли – то Сидельников выйдет, то Куликов. Больше про цеха не заикались.

– Был у вас в карьере матч ужаснее?

– В1968-м с Киевом продули ЦСКА 2:17. Тарасов в сборную на Олимпиаду рекомендовал Мишакова, Ионова и Моисеева. Так их накрутил, что от нас пух летел.

– Новый год в Канаде справляли часто?

– Да. Но отмечали символически – 31-го играешь, ночью перелет. 2-го января следующий матч. До шампанского не доходило – если кто выпьет, то банку пива. Еще в память врезались проводы Бобби Орра в "Бостоне" в 1979-м. Их как раз приурочили к турне "Крыльев" по Америке. Час стояли, не могли начать – стадион скандировал: "Бобби! Бобби!" На лед летели кепки, флажки, сувениры. А мы 4:1 победили. Дон Черри орал благим матом: "Коммунисты, вы меня обокрали!"

ФЕТИСОВ

– Вы с "Крыльями" завоевали Кубок чемпионов в 1977-м. Но в Союзе команда даже не вошла в тройку. Как возможно?

– Перед этим Кубок чемпионов не доиграли, отложили. Команда у нас была молодая – Тюменев, Капустин, Ромашин. Плюс Зимин пришел. В финале на выезде уступили чешской "Дукле" 2:3. Зато дома ее разорвали – 7:0! Зимин сыграл как в лучшие годы. За Кубок нам по 500 рублей выписали.

– Самая неожиданная премия в вашей жизни?

– "Мерседес" от президента в 2008 году. Кроме игроков после победного чемпионата мира вручили и тренерам. Неудобно, конечно, что в Кремль к Медведеву ребята в джинсах поехали, но никто не виноват. В Москве был финал Лиги чемпионов, какая-то английская команда разгружала багаж, все в аэропорту застопорилось. А для нас время назначено. В автобусе едва майки успели надеть – и вперед.

– В деньгах тоже не обидели?

– Вот это смешно – за чемпионат мира руководству официально полагается 1200 долларов на восемь человек. По ведомости Минспорта. Знаете, с кем для меня та победа ассоциируется?

– С кем?

– С Сергеем Федоровым и Евгением Набоковым. Не скажу, что они выстроили игроков в раздевалке. Просто личным примером изменили их отношение к работе. После финала я подошел к Федорову: "Спасибо, Сережа". Он скромно улыбнулся: "Спасибо тренерам, что пригласили в таком возрасте".

– "Мерседес" сохранился?

– Да. Первая моя иномарка. В 1971-м купил "Волгу" и установил в ней газовый баллон, который привезли из Италии друзья дипломаты. Экономия сумасшедшая. На 700 километров тратил рубля три! Сорок лет на этой машине отъездил.

– Можно понять.

– Она уже была выгоревшая, зеленовато-голубого цвета. В хоккейном мире посмеивались, но меня все устраивало. Потом продал, взял новую "Волгу". Если б не подарок президента, так бы и ездил на ней.

– Вы тренировали молодежную сборную, в которой играли потрясающие люди.

– Когда в 1975-м выиграли чемпионат мира, в команде были Мышкин, Бабарико, Билялетдинов, Первухин, Канарейкин, Шепелев, Брагин, Борис Александров, Хатулев. Через год добавился Фетисов. Мне подсказали: съезди на стадион "Молния", есть там рыжий парень. Посмотришь – все поймешь. Я поехал, посмотрел. Славке было лет 14. Вскоре вызвали его в сборную, хоть на два года младше остальных.

– Фетисов – рыжий?

– Да, рыжеватый, патлатый. Если напорет – умрет, но сам же исправит. Характером Сашу Радулова напоминает.

– Такой же неуправляемый?

– Я бы не назвал Радулова неуправляемым. Здесь другое слово подходит – страстный. Его энергию важно правильно направлять. Тогда Саша горы свернет. Вот этой страстью, эмоциями, желанием побеждать всегда и везде он похож с Фетисовым.

– А как Билялетдинова впервые увидели?

– В Петровском парке было гаревое поле, где зимой заливали каток. Вечером иду от метро – в потемках парень отрабатывает броски. Кругом ни души. Я заинтересовался, подошел. Так и познакомились. Катался Билялетдинов поначалу неуверенно, был очень худой. Но постепенно оброс мышцами, окреп, вырос в классного защитника.

– А Бабарико экстрасенсом стал.

– Вратари вообще странные…

– Самый странный?

– Спартаковец Андрей Медведев из сборной 1983 года. Двукратный чемпион мира среди молодежи. Замкнутый, большой лишний вес, рыхловатый. При этом фантастическое спокойствие, чутье.

– Где он сейчас?

– Не знаю как, но погиб. Мне рассказали. Такая же личность, как Белошейкин.

– Белошейкин выпивал.

– Этот – тоже. А вот Мышкин по складу совсем другой. Взрывной, во все игры мастер.

МОИСЕЕВ

– Мышкин после хоккея подался в мездрильную артель, и вытащили его оттуда именно вы. Видели, как он шкуры вымачивал?

– Нет. Но в те времена выживали как могли. Меня отправляли дежурить в Бабушкинское погранучилище. Ночью подходит офицер: "Поеду бомбить". – "С ума сошел?" – "Мужик, ты мою семью кормить будешь?" Все разваливалось! Даже хоккеисты подрабатывали за рулем!

– Павел Грачев вспоминал, как впервые переступил порог самого главного кабинета КГБ. На него, боевого офицера, тот произвел гнетущее впечатление.

– Я там бывал. Ассоциации – как в фильме: "Штирлиц идет по коридору…" Такой же длинный, стоят люди. Тишина. А в кабинет приглашали обычно вечером. Громадный стол, полумрак. Приносят чай. Могли сразу после игры вызвать: "Что в команде?" Но спокойно, без крика. В тех местах не шумят.

– Какое у вас звание?

– Подполковник погранвойск.

– В "Динамо" вы были ассистентом Юрия Моисеева. Споры случались?

– Юра иногда перебарщивал со спиртным – вот на эту тему. В 1985-м его срыв стоил "Динамо" золотых медалей. Он согласился перенести матч с ЦСКА, ни с кем не посоветовался. И мы проводили решающие две игры с интервалом в день, а против армейской машины это самоубийство. К тому же у нас травмировались лидеры – Леонов, Зубрильчев, Семенов.

– Для чемпионства "Динамо" нужна была победа хотя бы в одном из этих матчей.

– В первом малость не дотянули. Вели 2:1, но за пять минут до сирены Касатонов сравнял счет. Курьезный гол. Он просто отмахнулся клюшкой, шайба закрутилась, Мышкин неловко дернулся и не смог ее поймать. Психологически команда была раздавлена. День спустя ЦСКА нас растерзал – 11:1.

– Зачем Моисеев заставлял хоккеистов кувыркаться на асфальте?

– В наказание – если кто-то нарушал режим либо опаздывал на зарядку. Он многое перенял у Тарасова. Умел подавлять игрока. Жесткий, импульсивный. Когда нервничал, грыз кончик карандаша. Во время скоростно-силовой работы мы старались уйти от традиционных упражнений. Ребята вешали за спиной рюкзак с десятью килограммами и бежали по песку в гору.

– Срывая спину?

– Ничего подобного! Упражнение незаменимое и безвредное для связок, суставов. Лямки потуже затянул, чтоб рюкзак по башке не бил, и погнал.

– Бывало, не верили вы в хоккеиста совершенно, а он неожиданно раскрывался?

– Карповцев. Сомневался, что заиграет в НХЛ. Катание у Сашки было слабое. Но трудяга, вытащил себя за счет характера. Мы в "Динамо" практиковали теннис на льду. Особенно для защитников полезная штука, развивает координацию, маневренность. И Карповцев прибавлял на глазах.

– Ваша идея выходить на лед с теннисной ракеткой? Или Моисеева?

– "С умом садиста из детской забавы можно сделать пытку…" Это Юра Карманов сказал, мы вместе за "Крылья" играли. Как-то на сборах Кулагин осерчал на всех и устроил мобилизацию. В 7 утра на зарядку вывел даже тех, кто передвигался на костылях. Каждому нашел занятие. Одному гантели всучил, другому скакалку. Травмированный Саша Бодунов говорит: "Я бегать не могу". Кулагин отвечает: "Ладно, вот клюшка, бильярдный шар – отрабатывай ведение. 25 кругов". Тогда и родилась у Юры фраза про садиста.

– С кем из хоккеистов вы намучились?

– С Ваней Авдеевым в "Крыльях". Вечно умудрялся в истории влипнуть. И Бодунов такой же. Однажды спасли его от тюрьмы. В мае собралась компания, посидели, Саша отключился. Утром просыпается – а его обвиняют в убийстве! Выяснилось, что ночью после пьяной драки кто-то на его машине вывозил трупы. Люди, которые повесили все на Бодунова, рассуждали так: хоккеист известный, отмажут.

– Кошмар.

– Чудом нашлась свидетельница, которая в ту ночь тоже была в квартире. Сам Бодунов эту девицу не запомнил, но та подтвердила, что он спал, никуда не отлучался. У Саши на нервной почве экзема пошла, руки вспухли. Стал невыездным. Понадобились большие связи, чтоб ему разрешили полететь с "Крыльями" в Штаты на матчи суперсерии.

КАСПАРАЙТИС

– А Каспарайтиса и Сергея Петренко, которые загуляли в Риге, действительно чуть в розыск не объявили?

– Что оставалось, если двое суток от них ни слуху ни духу?! Мы всех на уши подняли. А они укатили к девчонкам, проспали, опоздали на самолет. Денег почти нет. Пришлось в Москву поездом добираться.

– Как же их на "губу"-то не упекли?

– В следующем матче "кровью искупили". На гауптвахту в Голицыно загремел другой динамовский хоккеист. В объяснительной он написал: "Когда мне нечего было делать, пошел в кафе "Лира". Выпил, разморило, я пропустил тренировку…" А должен был готовиться к молодежному чемпионату мира. В сборную парня не взяли. Виталий Давыдов повез его в часть. Говорит: "Дурак! Сидел бы сейчас в костюмчике, мягкий вагон, поезд Москва – Хельсинки. Вместо этого в кирзачах, шинели едешь в казарму и встретишь там Новый год…"

– Вы-то, когда были игроком "Динамо", попадали в часть?

– Только на учения. Помню, зимой кто-то из нашей роты обронил в поле штык, так командир сказал: "Пока не найдете – не расходитесь". До трех ночи без фонарей топтали сапогами снег.

– Нашли?

– Самое удивительное – да!